Если подвести итоги противопоставлениям, то можно наглядно убедиться, что с одной стороны — эмпирическое отражение действительности, натурализм, если хотите, фотографизм. С другой стороны — образное обобщение действительности, проявление активной, целеустремленной воли художника.
Д. Шмаринов достаточно точно сформулировал как сильные, так и слабые стороны новой тенденции. И достаточно точно определил главное ее значение -активный протест против натурализма, иллюстративности, вялой фотографичности — качеств, далеко не изжитых нашим Искусством и отнюдь не собиравшихся «умирать своей смертью». Яростные дебаты на страницах «Московского художника» 1960 года свидетельствуют о том, как жестоко сопротивлялись новому все те, кто еще так недавно безоговорочно «властвовал» в живописи, наводняя выставки равнодушными, фотографически выписанными, вялыми портретами, пейзажами, жанровыми сценками.
Трудно сейчас, глядя на одну из первых картин Павла Никонова «Наши будни», соотнести с ней — очень скромной — форменную бурю, разразившуюся в связи с ее появлением. Со старых, пожелтевших страниц газет доносится к нам эхо громовых раскатов и фанфар, грохотавших над головой только три года тому назад кончившего Суриковский институт «Пашки» Никонова — как все его тогда называли.
«Есть молодые художники, которые забывают о том, что изучение жизни составляет основу творческого процесса, и, беря за образец модернистские и декадентские течения, огрубляют образ современного советского человека».
«Картина П. Никонова «Наши будни» пленяет большой силой, энергией, мыслью, выразительностью и лаконизмом решения. Как бы ни были спорны подобные поиски, несомненно то, что они рождаются из потребности в синтетическом решении, в поэтическом решении темы и приближают нас к действительно поэтическому рассказу о нашей жизни».